Российские правозащитники впервые с начала полномасштабного вторжения России провели в Украине мониторинговую миссию. Поездку организовал Центр защиты прав человека "Мемориал" совместно с Харьковской правозащитной группой.
С 17 по 30 января они проехали по нескольким регионам страны, посетили Киев, Киевскую область, в том числе Бучу, Харьковскую и Николаевскую, Черниговскую, Херсонскую области, а также Полтаву и Одессу. Основной задачей миссии правозащитники назвали документацию военных преступлений, которые совершила российская армия в Украине.
Сопредседатель "Мемориала" Олег Орлов рассказал Настоящему Времени, что увидел параллели с тем, как российские федеральные войска действовали в Чечне. Сам Орлов и его коллеги работали в регионе в ходе обеих чеченских войн.
"Это сложившаяся раньше система государственного террора, который мы наблюдали в ходе первой и второй чеченских войн. Отработанные методы внедрили на территории Украины. Но в Чечне для федералов долго все было непонятно, незнакомо: когда они проводили зачистку, населенный пункт, откуда брали всех подряд мужчин, был для них черным ящиком. А тут [в Украине] они уже входили в населенные пункты и проводили зачистки со списками в руках", – сообщил правозащитник.
По его словам, наличие списков украинцев, которые, "как себе представляли оккупационные силы, могли быть источником опасности", говорит о том, что российские силовики были "серьезно подготовлены".
При этом "фильтрационные лагеря", через которые проходили жители Мариуполя, наследуют "фильтрационной системе", действовавшей в Чечне, уверен правозащитник.
"Фильтрационные пункты в Чечне формально предназначались для того, чтобы проверить людей на предмет принадлежности к боевикам, но параллельно они решали другие задачи. Например, формирование системы негласных осведомителей и заодно терроризирование гражданского населения, неформальное установление власти Кремля", – пояснил на пресс-конференции, посвященной итогам первой поездки, коллега Орлова, член совета Центра защиты прав человека "Мемориал" Владимир Малыхин.
По его словам, в Украине были такие же фильтрации. Но в отличие от Чечни, где это происходило неизбирательно, в Украине российских силовиков интересовали в первую очередь участники АТО, бывшие и настоящие военные и сотрудники силовых структур, а также представители власти и даже волонтеры.
"Эти категории людей помещались в секретные тюрьмы, подвергались пыткам, кого-то освобождали в жутком состоянии, кого-то отправляли в Россию, некоторых просто расстреляли. Например, мы встретились с жителем одного села в Черниговской области, у него было три сына. Житель этого села, которого задержали, сообщил военным, что один из сыновей нашего собеседника раньше участвовал в АТО. После этого российские силовики захватили всех трех сыновей, вывезли в другое село, несколько дней держали в здании бывшей лесопилки, где пытали и избивали, а через несколько дней просто вылезли в поле да и расстреляли. Одному повезло: пуля прошла по касательной, он сумел выбраться из ямы и добраться до дома", – сообщил Малыхин.
Орлов напомнил, что полномасштабной войне в Украине предшествовали другие вооруженные конфликты с открытым участием России: российские военные привнесли в Украину опыт трех десятилетий насилия.
Разрушению Мариуполя предшествовали руины Алеппо и Грозного, уверен правозащитник. "Убийцы Самашек и Новых Алдов не были наказаны, что с неизбежностью повлекло за собой кошмар Бучи", – сообщил он.
Как пояснил Орлов, в Украине правозащитники решили сконцентрироваться на наименее изученных военных преступлениях российских военных:
"Мы были, например, в Буче и увидели, как подробно те страшные преступления, которые там задокументированы, расследованы, как созданы громадные базы данных. Но мы хотели поговорить с теми людьми, которых до этого не опрашивали. В частности, мы заехали в село Новопетровка в Херсонской области, которое было в оккупации, и поговорили там с родственниками похищенных, убитых, замученных людей".
Мониторинговая группа зафиксировала разные типы военных преступлений: нарушение норм гуманитарного права и прав человека, системные бомбардировки, артиллерийские удары по жилым кварталам, в которых не было военных, насильственное исчезновение гражданских людей на оккупированных территориях, внесудебные казни, функционирование секретных тюрем во время оккупации, пытки задержанных гражданских, пытки военнопленных.
По словам Малыхина, обращение российских силовиков с военнопленными традиционно не зависело от того, нуждались ли россияне в обменном фонде.
"В первую чеченскую войну россиян в плену было больше, чем чеченцев, во вторую – соотношение было обратным, но на жестокость это не влияло. В ходе нашей поездки в Украину мы беседовали с несколькими бывшими военнопленными, освобожденными по обмену, и надо сказать, картина жуткая, – рассказал Малыхин. – Одного из них держали сначала в бывшей колонии в Донецкой области, где не хватало мест, и ситуация ухудшилась после того, как их перевели в России. Сначала в колонию в Рязанской области: там их сразу начали допрашивать, исполняли ли или давали они преступные приказы. За ответы "нет", "не было", "не знаю" они подвергались пыткам: их избивали руками, ногами, пластиковыми трубами, били электрошокерами, душили пакетами, держали голову под водой.
Ситуация стала еще хуже, когда их перевели в колонию №10 в Мордовии: там были те же допросы и те же санкции, но гораздо более жестокие, в нескольких случаях даже натравливали собак. А когда не допрашивали, с утра до вечера пленные должны были стоять руки за голову лицом к стене, не шевелясь. Раз в месяц проводили ротацию персонала в колонии, чтобы они не смягчали пытки".
Как отмечается в докладе ЦПЗ "Мемориал", Россия, по сути, оставалась (с малыми перерывами) воюющей страной не только с 1991 года, но и ранее, с афганской войны – более сорока трех лет. В результате первой чеченской к августу 1996 года погибли от 30 до 50 тысяч жителей республики и до шести тысяч российских "силовиков", а Грозный стал самым разрушенным городом Европы. В результате второй чеченской в августе 1999 года погибли от 15 до 25 тысяч жителей республики, "исчезли" от трех до пяти тысяч человек, а потери силовых структур составили до шести тысяч, это же дало трамплин для Владимира Путина.
В 2008 году Россия тогда впервые открыто вышла за рамки своих границ, оккупировав до 20% территории Грузии. В феврале 2014 года Россия оккупировала, а затем аннексировала Крым, после чего начала "гибридную войну" на востоке Украины, в Донецкой и Луганской областях. В сентябре 2015 года открыто вступила в вооруженный конфликт в Сирии на стороне режима Башара Асада, где испытывала системы вооружения и проверяла боеготовность всех видов вооруженных сил и родов войск в боевых условиях. Через войну в Сирии прошла и большая часть российского офицерского корпуса (в частности, все командующие российскими группировками в Украине в разное время занимали пост командующего группировкой в Сирии) и военных летчиков, а также прошли слаживание российские ЧВК, прежде всего "Вагнер".
Эта цепь войн обусловила возникновение и воспроизводство субкультуры всевозможных силовиков, спецслужб и спецназов, уверены правозащитники "Мемориала". По словам Орлова, они планируют продолжить мониторинговые миссии в Украине и провести работу по деанонимизации всех причастных к пыткам.
По данным Генеральной прокуратуры Украины, на февраль 2025 года зарегистрировано более 157 тысяч военных преступлений в результате полномасштабного вторжения России в страну.
